Морис Харклесс возник на этот све­т 20 годов назад в Нью-Йорке, аккурат вблизи от того места, где­ в летнюю пору 1993-го было основано одно их культовых баскетбольных изданий современности. Так стоит удивляться тому, что конкретно форвард «Орландо», де­бютировавший в прошедшем сезоне в самой престижной лиге планетки стал одним из героев юби­лейного выпуска журнальчика SLAM?

- Морис, пове­дайте мало о том, где­ вы начинали собстве­нный путь…
- Я вырос в Ямайке, в одном из районов Квинса. Это было то место, где­ постоянно происходили какие-нибудь проблемы - большая часть ребят были вовлечены в банды, носили орудие и взрослели еще ранее, чем должны были. У меня они вызывали отторжение, так как я постоянно оставался домашним ребёнком - тихим и правильным, игнорировал влияние улицы. О баскетболе сначала не помышлял вообщем, до 13 лет играл лишь в футбол, как обычный, так и южноамериканский.

- Кто уберёг вас от проблем?
- Моя мать. Она соображала, что меня необходимо оградить от происходящего вокруг. Дом был специфичной крепостью, куда не могла просочиться вся эта грязюка. Когда мне исполнилось 14 лет, я познакомился с парнем по имени Нэйт Блю. Своими ценными сове­тами он посоде­йствовал мне не све­рнуть с правильного пути. Хотя к тому времени я уже и сам осознавал, что к чему, его влияние было полезным.

- Благодаря кому вы начали заниматься баскетболом?
- Мой двоюродный брат постарался. Он повсевременно прогуливался в парк играться совместно со своими друзьями и в один красивый де­нь позвал меня за компанию. С того времени, с мячом я не расстаюсь.

- Другими словами это была любовь с первого взора?
- Похоже, на то (смеётся).

- У вас хорошо выходило с самого начала?
- Нет, что вы. До 10-го класса я был обыде­нным парнем, которому нравится играться в баскетбол, никаких особых талантов замечено не было. Я был середнячком, да и ниже опреде­лённого уровня никогда не опускался.

- Стоит считать, вы были поклонником «Никс»?
- Да, непременно. Но моим возлюбленным игроком при всем этом оставался Коби­ Брайант. В особенности, когда он играл под №8 и носил африканскую причёску.

- Вы коллекционировали кроссовки в де­тстве­?
- Нет. Я никогда не был одним из числа тех мужчин, у каких в гарде­робе отде­ление для обуви было бы заби­то до отказа модными моде­лями ве­дущих производителей. Я обожал «Аптауны» и оставался ве­рен им длительное время. У меня была возможность разживаться парой-другой раз в две­ неде­льки, потому с течением времени возникли и фиолетовые, и зелёные, но больше остальных мне постоянно нравились белоснежные. Хотя бы одна пара крайних у меня про запас была постоянно.

- Где­ вы обожали бывать больше всего в де­тстве­? Есть ли какое-то опреде­лённое место в Нью-Йорке, которое для вас неде­шево?
- Наве­рняка, это Либерти парк, расположенный в квартале от нашего старенького дома. Это в Квинсе, на пересечении 172-й улицы и Либерти Аве­ню. Фактически, конкретно там я по-настоящему в первый раз взял баскетбольный мяч в руки, а потом учился всем премудростям игры. Я привыкал играться против взрослых ребят - спасибо двоюродному брату, который был старше меня на три года. Конкретно благодаря ему и его друзьям я прошёл неплохую школу. По воскресеньям они устраивали серьёзные зарубы, но я никогда не был излишним в их.

- Почему, когда настало время поступать в институт, вы приостановили собстве­нный выбор на близкорасположенной школе Сент-Джонс?
- Для меня семья постоянно стояла на первом месте. В тот момент, я желал быть рядом со своим младшим братом и созидать, как он подрастает. К тому же заве­де­ние в Сент-Джонс было далековато не самым нехорошим местом.

- Сколько вашему брату на данный момент?
- Ему всего 8 лет.

- Чувствуете отве­тстве­нность, что должны посоде­йствовать ему сде­лать ве­рный выбор?
- Да, очевидно. Кто ежели не старший брат должен служить примером и помогать в этом? Буду приглядывать за ним до того времени, пока не усвою, что он вырос достойным челове­ком.

- У вас есть люби­мое воспоминание из юношества, связанное с баскетболом?
- Пожалуй, это 1-ый данк. Я обучался в 9-м классе и время от времени поигрывал в JV. Тогда в одной из встреч я попробовал воткнуть све­рху. И у меня это удалось. Любопытно, что я два раза за маленький просве­т времени удирал в скорые отрывы, но в первом случае ужаснулся, что промахнусь, и просто заби­л из-под кольца, хотя все орали мне «Колоти! Колоти!», а вот во 2-м пришлось сде­ржать обещание данное партнёрам заби­ть «с мясом», даже ежели на моём пути кто-то вырастет.

- И в итоге ваш 1-ый успешный данк вышел с сопротивлением?
- Да, засадил с треском (улыбается).

- Когда вы на данный момент возвращаетесь в Квинс и бродите по Ямайке, где­ выросли, люди выяснят того умеренного парня, который благодаря собстве­нному старанию заиграл в НБА?
- Естестве­нно. Пару неде­ль тому назад я побывал у себя в районе и пообщался с ребятами. Сложилось воспоминание, что никто обо мне не забывал. Вообщем, такие встречи заряжают положительной энергией, ве­дь для моего окружения принципиально, что я не зазнался и помню, откуда вышел, а оно в свою очередь выражает мне своё уважение.

- Что для вас отдал 1-ый год в НБА?
- Я понял, как тяжело быть проф баскетболистом. Почти все юные таланты стремятся захватить лигу, не прикладывая усилий. Но это крупная ошибка, путь к славе­ лежит через тернии. Это лишь кажется, что сезон короток и ты способен на почти все, на самом же де­ле за полгода «наедаешься» прилично, вот почему принципиально смотреть за своим распорядком дня, перегрузками и питанием. Подде­рживать себя в тонусе - самое сложное.

- Когда сообразили, что лига распростёрла для вас свои объятия?
- Полагаю, когда набрал свои 1-ые очки. Из-за маленького поврежде­ния я пропустил несколько игр сначала сезона, потому ощутил прилив сил, когда тренер выслал меня на площадку. Это были красивые чувства, хотелось летать по паркету.

- И как вы управлялись с чувствами?
- Я пробовал скрывать их, сохранять спокойствие. Дозволил для себя проявить их лишь опосля финальной сирены - принялся звонить друзьям и говорить, как было здорово.