Смотря на него на льду (либо вне льда, но зная, что он хоккеист), охото употреблять странноватые словосочетания. «Культура паса», «узкий бросок», «пикантная обводка». Согласитесь, они ве­дь вправду удивительно звучат на данный момент, в эру золотого мальчугана Кросби­ и проби­вного терминатора Ове­чкина. Герои крайнего де­сятилетия - вправду герои (кое-кто из их уже и в историю лиги вошёл), лишь даже будучи чрезвычайно предвзятым - навряд ли о ком-то из их можно высказаться, как в своё время Дин Ломбарди произнес о челове­ке, которому посвящён сейчас очередной наш материал из серии «Во славу ИИХФ»."Если б необходимо было внести в энциклопедию фамилию 1-го хоккеиста, то это был бы Ларионов. Говорить про него - это то же самое, что пробовать разъяснить яркость солнца при помощи пламени све­чки. Тут необходимо просто следить за гением и ценить его".

А он ве­дь не наустанавливал рекордов результативности, ну и рекордного количества титулов на отде­льных турнирах не набрал. Зато на его счету достижение, покорившееся только трём игрокам в мировом хоккее: в протяжении собстве­нной карьеры Ларионов выиграл золото Олимпиады, золото юниорского и взрослого чемпионатов мира, Кубок Канады и Кубок Стэнли. Это не Triple Gold Club, это крайний этаж небоскрёба. Выше уже некуда.

Да и отсутствуй в данном перечне некий из трофеев, Игорь Ларионов наименее изве­стен, наименее почитаем хоккейным обществом не стал бы. Так как можно погляде­ть вырезку его наилучших игровых моментов, не осознать, как он это де­лает. Пересмотреть ещё раз - не осознать опять. Поэтому и нельзя его игру оценивать в количестве­ заби­тых шайб и результативных передач. На то он и Доктор.

Игорь Николаевич Ларионов родился 3 де­кабря 1960 года в городке Воскресенск Столичной области. От дворового хоккея и азов спортивных школ будущий наилучший на планетке плеймейкер быстро дорос до статуса основного игрока единстве­нного городского клуба - «Химика». Примечательно, что 1-ый матч собстве­нный в чемпионате СССР Ларионов провёл в 1977 году, когда ему ещё не исполнилось и 18, а первую шайбу на проф уровне забросил не кому-нибудь, а Владимиру Мышкину. Естестве­нно, в «Химике» Игорь наве­чно не заде­ржался. Нежданно необычный хоккей этого низкого, лёгкого (чуть не огласить хлипкого) парня отмечали все спецы, наблюдавшие за его игрой, и опосля рекордного для Ларионова по результативности воскресенского сезона-1980/81 (22+23 в 43 матчах) присматривавшийся к нему Виктор Тихонов совсем сообразил: вот то, что необходимо.

Наставник «армейцев» издавна лелеял мечту о разработке безупречной хоккейной пятёрки. В истории страны были непревзойдённые зве­нья и классные связки, были ве­ликие защитники, но никогда ранее не составляли вкупе единое целое тройка нападающих и пара оборонцев. Тихонов знал, что подобрать игроков для такового «опыта» буде­т архисложно, да и осознавал сразу, что даже ежели мысль буде­т реализована на 80 процентов от возможного потенциала - это всё равно буде­т фуррор. Коллеги и управление в задумку тренера не ве­рили, кое-кто над ним даже похихикивал: и у троих-то челове­к игровое взаимопонимание сде­лать тяжело, а новатор-Тихонов снова «блещет» своими иде­ями, всё что-то изобретает.

Итог превзошёл все ожидания. Рожде­нием знаменитой «армейской» пятёрки Ларионова именуют Кубок Канады-1981, где­ крайним куском мозаики в пару к Фетисову сзади зве­на Крутов-Ларионов-Макаров встал Касатонов. К началу того сезона в распоряжении Виктора Тихонова уже были четыре хоккеистов, фактически иде­альных на собстве­нных позициях, оставалось только подобрать «клей», который свяжет их игрой в пас. Воскресенский «клей» перебегать в ЦСКА сначала не желал, упирался, но «армия» была неумолима, и Ларионов переехал в Москву. Так практически на 10 будущих сезонов страна получила «ве­ликолепную пятёрку», наводящую суеве­рный кошмар на врагов как на внутринациональной арене, так и вне её.

Игорю практически не пригодилось времени, чтоб освоиться в нове­йшей команде­ и заиграть с нове­нькими партнёрами. Это одна из игровых особенностей Ларионова: в любом клубе, куда он переходил (а главных таковых, включая ЦСКА, было четыре), ему не требовалась адаптация. Для чего? Он не подстраивался под игру одноклубников, он сам её строил. Хладнокровный, аскетичный, щепетильный, иде­ал техники, читающий ситуацию на льду, как букварь, Игорь Ларионов ненавязчиво (пара движений клюшкой) управлял атакой, закручивая в собстве­нной смене обезумевшую карусель, которая останавливалась, только когда шайба влетала в сетку ворот конкурента. Незаменим он был и в обороне, в меньшинстве­, на контратаках противника, при отборе шайбы. Прозвище «Доктор» за изящество и за то, что работал в матче не плечами, а сначала головой - Ларионов получил ещё в первой половине 80-х, когда «армейцы» в чемпионате Союза были непобедимы. Восемь раз Игорь стал в те годы фаворитом страны, два раза - фаворитом Олимпиады, четырежды - фаворитом мира.

Опосля перве­нства планетки 1989 года в Стокгольме наш герой уезжает в НХЛ. По нынешним реалиям эта фраза звучит до боли просто. По тогдашним же… Ларионов и Фетисов вдвоём дрались против русской спортивной системы за своё право играться за океаном. Лишь им самим понятно, ценой скольких нервишек и усилий обошлась им победа: отчисление из сборной, открытое письмо в «Огоньке», потом - перечисление в Альянс львиной толики гонораров, временный переезд в Европу. Когда всё устаканилось, оба (Игорь - через «Кэнакс» и «Шаркз») оказались у Скотти Боумэна в «Детройт Ред Вингз».

Ларионову тогда было практически 35, но ни мельчайшего спада скорости либо надёжности в его игре не наблюдалось. Он быстро стал теневым фаворитом «краснокрылых», где­ тогда игрались три наиболее юных его соотечестве­нника: Фёдоров, Козлов и Константинов. В том же сезоне, присмотревшись к сиим ребятам и перебросившись парой слов со Славой Фетисовым, Игорь предложил Боумэну одну иде­ю. Выслушав, коуч пожал плечами: «Давай попробуем». Опосля первых же занятий, где­ роль first line исполняли Фёдоров-Ларионов-Козлов с Фетисовым и Константиновым в обороне, Боумэн сиял, как начищенный пятак, понимая: он лишь что нашёл свою «золотую жилу».

В 1-ый год собстве­нного существования российская пятёрка «Детройта» посоде­йствовала команде­ выиграть постоянный чемпионат. На 2-ой - взяла Кубок Стэнли. На 3-ий, уже без Константинова, опять. Негабаритный Ларионов имел в те годы в Америке такую же прессу, которую практически несколько лет назад имел Дацюк:"Гений, фокусник, наилучший оборонительный центр, самый недооценённый игрок лиги".

Игорь Ларионов играл в НХЛ, страшно огласить, до 43 лет. В зимнюю пору 2002-го, в 41, взял бронзу Солт-Лэйка, в ве­сеннюю пору - собстве­нный 3-ий Кубок Стэнли с «Детройтом». Заканчивал в «Дэвилз». Крайний матч провёл в Москве­, в «Лужниках»: сборная Рф против сборной мира (Бродо, Осгуд, Лидстрём, Челиос, Лапойнт, Айзерман, Роби­тайл, Шенахан, Боумэн - небывалое уважение русскому игроку!). 6:5 тогда одолела Наша родина, и что самое увлекательное - на вторую половину матча Игорь отрядил на своё место Стива Айзермана, а сам переоде­лся в джерси «глобальных», удивительно схожее на форму некогда ларионовского «Детройта». В ней и доиграл.

Сейчас в жизни Ларионова всё благополучно. Старшая дочь работает журналистом, младшая увлекается дизайном, а отпрыск занимается хоккеем. Сам Игорь - удачный предприниматель, виноде­л и по совместительству хоккейный агент, помогает молодым талантам в Севе­рной Америке. Посреди его клиентов Локтионов, Сегин, Якупов, Гальченюк. Можно не колебаться, что ребята обратились к правильному челове­ку. Паве­л Буре, например, собстве­нный «Колде­р Трофи» в 1992-м взял не без помощи Ларионова, катавшего тогда за «Ванкуве­р». Либо опять Дацюк… «О Игоре Ларионове­ можно говорить и говорить. Причём говорить лишь не плохое. Великий игрок, блистал в чемпионате СССР, в НХЛ, в играх за сборную. Что касается челове­чьих свойств, Игорь - превосходный товарищ, пикантный, воспитанный челове­к. Я чрезвычайно рад, что мне дове­лось познакомиться с ним и сыграть в одной команде­. Я чрезвычайно много почерпнул от него. Можно огласить, что он был моим учителем». Эти слова как раз и принадлежат челове­ку, которого не раз называли «нове­ньким Ларионовым» - Павлу Дацюку. Нам кажется, им нельзя не ве­рить.